17

– Снова на Фобос летим мы, где все зомби когда-то были людьми…

– Чего ты там бубнишь? – спросила Арлин.

– Пою, – ответил я.

– Не очень-то похоже на песню.

– Это официальная кричалка Флинна Таггарта.

– Ну почему же, напоминает одну песню, – согласился Альберт, явно заигрывая с огнем.

– То есть, орать подобное – это по-твоему остроумно? – спросила Арлин своего будущего мужа.

– Может и нет, – мудро согласился тот. – Но я узнаю эту песню. Флай перепел на свой лад «Back in the Saddle Again».

– Блестяще, Альберт. Я знал, что не ошибся, когда пригласил тебя в легендарную Четверку.

– Я немного по-другому помню наше маленькое приключение в Солт Лейк Сити, – поправила меня Арлин.

У меня уже был заготовлен идеальный ответ для нее:

– Снова на Фобос летим мы…

– Отставить, Флинн Таггарт! – воскликнула Арлин, затыкая ладонями уши. – Мы еще даже не на Фобосе. Ты можешь подождать со своими кричалками, пока не оденешь шлем?

– Ты меня не обманешь, – я был непреклонен. Я и так уже жду почти полтора месяца – намного больше, чем рассчитывал провести на этом ржавом корыте. Нам надо было что-то делать с нехваткой топлива в последние дни (спасибо пришельцам) и с траекторией нашего пути, из-за которой обычный недельный полет на Марс длился в шесть раз дольше. Не запоешь, так завоешь от скуки.

– Мы не похороним Фобос в руинах, как Деймос. К тому же, там могли сохраниться зоны с воздухом и искусственным давлением.

– Среди розовых демонов, колючек, призраков… – прервала Арлин мои мечты.

– И куропаткой на грушевом дереве, – я не собирался так просто сдаваться. – Но если там есть воздух, я смогу петь.

– Твое секретное оружие, о котором мы и не догадывались, – хмыкнула Арлин.

– Кто-нибудь в курсе, какая сейчас обстановка на Фобосе? – спросил Альберт, внезапно посерьезнев.

– Нет, – ответил я, отбросив свои шуточки. – Но чего бы там ни было, это интереснее, чем еще хоть секунду провести в этой… – я вовремя остановился, чтобы обойтись без грубостей.

– Китовой утробе, – закончила за меня Арлин. В ее фразе был библейсикй подтекст.

– Скорее бы уже повоевать с кем-нибудь, – сказал Альберт почти раздраженно.

Я пересчитал запасы в нашей секции элитного космического лайнера, позволив глазам задержаться на последнем шоколадном батончике. Я уже давно слопал весь свой запас батончиков Эко. Самыми вкусными на мой взгляд были шоколадки с орехами.

– Как я тебя понимаю, – ответил я Альберту. – Мы все тут на нервах. Может, это и есть секрет хорошего воина? Томиться всю дорогу на войну и к моменту прибытия быть готовым убивать все что движется.

– И еще петь, если остальные томятся недостаточно, – заключила Арлин. Я нашел ахиллесову пяту у своего боевого товарища: мой поющий голос. Может, она была и права. Я мог представить себе тыкву, которая на большой скорости размозжилась о стену, только бы не слышать больше мое пение. Армия импов предпочтет взорвать перед собой бочку и сдохнуть в луже зеленой слизи, чем позволить мне спеть еще хоть один куплет. В словах Арлин явно был смысл. Я не смог в должной степени развить эту мысль, потому что наш бесстрашный лидер выбрал именно этот момент, чтобы заговорить с нами. У морпехов было ощущение, будто они проснулись в едущем автобусе. Вот на что это было похоже – на автобус.

Тихий голосок в моей голове мог быть результатом настоящей боли в других частях тела. Ситуация была подозрительно похожа на момент из моей старшей школы, когда мы втроем проснулись на заднем сидении автобуса школьной группы. Я тогда играл на кларнете.

Мне нравилась одна девочка, которая предпочла мне моего друга. Ее звали Ноэль. Его звали Рон. Лентяй и раздолбай. Но мы втроем мило беседовали, когда к нам присоединился наш учитель, старик Краудер. Мы звали его моллюск Краудер, потому что он был похож на то, что можно вытянуть из раковины вместо жемчуга. Он только хотел убедиться, что мы не нарушаем порядок. Темнота корабля, подтрунивание друзей и прибытие человека, у которого хранился свод правил – всего этого было достаточно, чтобы несправедливо принизить капитана Идальго. Ладно, время взять себя в руки.

В том мире, где мы живем, школьники больше не играют в футбол. Сейчас гонять мяч могут разве что мерзкие розовые демоны, которым не нужны правила, чтобы получать от игры удовольствие весь день напролет.

Я не мог перестать думать о словах Арлин, что будет с Идальго, если он станет мешать выполнению задания. Не слышал раньше, чтобы она кому-то так угрожала. Я знал, какой смелой она может быть. Знал еще со дня нашей первой встречи, когда она набросилась на оружейного сержанта Гофорта, чтобы доказать всем, что она тоже достойна носить форму. Я знал, какой умной она может быть, вспоминая, как на Фобосе она оставляла на стенах свои инициалы а-ля Арне Сакнуссен из Путешествия к центру Земли, чтобы я мог понять, по чьему следу иду.

Смешав смелость и ум в одном человеке, мы получим либо патриота, либо предателя. Я достаточно хорошо знал историю, чтобы понимать, что между ними порой трудно найти разницу. Когда твой мир рушится как карточный домик, ты должен принимать трудные решения. Это вопрос приоритетов. Никому такой выбор не нравится.

Даже если Идальго окажется придирчивым идиотом, он все равно будет нашим командиром. Как бы там ни было, все шансы на успех операции зависят от него. Это выводило нас с Арлин из себя. Я бы хотел, чтобы Идальго оказался хорошим командиром и не облажался. Чтобы он был тем человеком, на кого я могу положиться.

Сидя у стены и наблюдая, как капитан дружелюбно болтает с Арлин, я размышлял, что он будет делать, если поймет, как она к нему относится. Может, пожмет плечами и вернется к своей работе? Человека, который хорошо делает свою работу, не должны волновать разговоры его подчиненных, пока подчиненные не задумывают предательство. А таких среди нас не было.

– Мы знаем, какие врата использовать? – спросил Альберт командира.

Я чуть было сам не ответил. Надо почаще вспоминать о субординации.

– Как вы помните, – ответил Идальго, – директор дал нам коды доступа и координаты телепортации только для одних Врат.

Он улыбнулся нам с Арлин.

– К тому моменту, как мы приземлимся, вы, герои, должны просчитать кратчайший путь к правым Вратам. Капитан Тэйлор доставит нас к ним настолько близко, насколько это возможно.

На какой-то миг мне показалось, что он с сарказмом назвал нас героями. Мы с Арлин в таких ситуациях умели обмениваться мыслями без слов. Те же самые мысли я прочел в ее глазах. В следующую секунду это ощущение прошло – у меня, по крайней мере. Идальго говорил от чистого сердца.

– Вы, парни, – Арлин грело душу, что капитан имел в виду и ее, – ценный груз на Бове.

В таком же ключе мы говорили с Джилл после ее успехов по дороге к Лос Анджелесу.

– Когда мы достигнем Фобоса, мне будут нужны все ваши знания о спутнике.

– Многое могло поменяться, – сказала Арлин.

– Так точно. А могло и ничего не поменяться. В любом случае, вы двое в курсе ситуации на Фобосе лучше любого другого живого человека.

Я был рад, что Арлин принимала участие в разговоре.

– Мы как раз обсуждали, в каких помещениях еще мог остаться воздух, командир.

– Мы в любом случае не будем снимать скафандры, – ответил Идальго. – Мы понятия не имеем, что может ждать нас по ту сторону.

– Самоубийственное задание, – вставил словечко Альберт, и все с ним согласились. – Мы должны быть уверены, что условия на спутнике пригодны для жизни. Если там все еще есть давление, мы можем запастись воздухом в баллонах.

– Ну, давлением нас обеспечат в любом случае, – пошутила Арлин, имея в виду демонов.

– Может и нет, – ответил Альберт. – Они могли покинуть спутник.

– Не хочу рушить твои планы, Альберт, – произнес я, – но я удивлен, что Арлин до сих пор не рассказала тебе об одном странном свойстве Врат. Неважно, что брать с собой – на той стороне окажешься без всех вещей и в чем мать родила. Так что если с той стороны окажется хоть один пришелец, мы все трупы.

– Верно, – согласилась Арлин. – Мы этот переход испытали на собственной шкуре. Но все равно глупо не подготовиться. Вдруг проход через Врата не всегда подразумевает стриптиз?

– Пока что удача на нашей стороне, – сказал Идальго. – Мы знаем, что корабли врага летают взад-вперед между Фобосом и Деймосом. Бова использует радиолокационную систему «Такан», которая отправляет сигналы и на их основе определяет угол и расстояние до корабля. Мы может и не оборудованы по последнему слову техники, ограничены в пользовании электричеством, но мы отнюдь не слепы.

Ненавижу летать вслепую.

– Они приспособили Деймос для чего-то? – спросила Арлин.

– Директор с командой еще не разобрались, для чего именно. Вы двое сослужите всем хорошую службу, если разнесете все к чертям, чтобы база стала для них бесполезна.

– Мы вас не подведем! – воскликнул Альберт. Разумеется, произнося это, он смотрел на Арлин, а не на меня.

– Пока нам повезло не встретить врага на пути, но космос ведь большой, не так ли? – тон, которым Идальго это сказал, заставил меня задуматься, не пытается ли он сейчас пошутить.

И в следующий момент он действительно пошутил!

– Знаете, – начал капитан, – лейтенант Райли рассказал мне забавную вещь.

Я заметил, что он слишком сдружился со штурманом наведения, но почему бы и нет? Они одного ранга, даром что из разных подразделений. Я нашел общий язык с Дженнифер, старшиной второго класса. Иногда я даже называл ее по фамилии.

В конце концов, было здорово видеть Идальго человеком, пусть даже для этого приходилось выслушивать его шутки.

– Знаете, как отличить нападающего демона от защищающегося? Ну? Сдаетесь? Так нет никакой разницы, ведь даже когда мы надираем им зад, они все равно только нападают.

Дело было за мной. Я засмеялся. Мне надо медаль выдать за такое.

Отшутившись, Идальго оставил нас одних. Я был настроен продолжить петь, надеясь, что напряжение в команде чуть спало после таких шуток.

Но Арлин меня опередила.

– Альберт, – быстро спросила она, – ты нашел что интересного почитать в коробке пилотов?

– Тонны старых книг, – отозвался он. – Одну из них я читал дважды: «Бюрократия», автор Людвиг фон Мизес. Он писал о свободных временах. Когда единственной угрозой вашей свободе были другие люди и их поступки. Он говорил, что капитализм – это хорошо, потому что при нем «каждый человек ценится как сумма того, что он сделал для своих собратьев».

– Не чета социализму, да? – спросила Арлин.

Альберт не заметил шутливые нотки в ее голосе. Он дал ей точный прямой ответ:

– Книга была написана во время Второй Мировой войны. В качестве двух идеальных примеров политики социализма он приводил Гитлера и Сталина.

Арлин и сама неплохо разбиралась в этой теме.

– По количеству убитых они не дотягивают до демонов, но приложили все усилия, чтобы догнать их.

– На гавайской базе я случайно услышал разговор лаборантов, – вставил я свои пять копеек. – Одна из них говорила, что все происходящее в целом хорошо для человечества. Уничтожение миллиардов людей заставит выживших отбросить свой мелочный эгоизм и объединиться ради общего блага.

– Господи, – выдохнула Арлин.

Я заметил, что Альберт и ухом не вел, когда она говорила что-то подобное.

– Не все борются за общее благо, – пожал он плечами. – Правда, это не касается нас.

– Почти, – согласился я.

– Давайте сообразим тост, – предложила Арлин. – Все лучше, чем воду хлебать.

– Я кое-что припас, – сказал Альберт. Пока он опустошал свой тайник (Пол великодушно поделился с ним своим барахлом), Арлин подобралась к своей койке и достала книгу, которую читала. Она всегда ловко маневрировала в невесомости. Я остался на месте.

– Хотелось бы мне, чтобы у пилотов нашлись лишние магнитные ботинки, – сказал я, когда она вернулась. – Тогда они могли бы и со мной поделиться.

– У пилотов даже свои нередко остаются обделенными, – напомнила мне Арлин. – Скажи спасибо, что они не всю команду прислали. Тогда нам бы и спальных мест не хватило.

– О, да. Суровым морпехам не нужна такая роскошь, как место, куда можно задницу закинуть. Да зачем нам вообще внутренние органы? Пусть складируют нас как доски в багажнике автобуса.

– Автобуса?

– Ты же знаешь, о чем я. А что у тебя в руках?

– Сирано де Бержерак, – торжественно возвестила моя подруга. – Не ожидала найти свою любимую пьесу в ящике пилотов. И поскольку у меня нет фотографической памяти Альберта, подождите пока, я найду свою идеальную речь для тоста на этих страницах.

Пока она листала, Альберт извлек на свет суповой мешок. Его широкая улыбка говорила мне, что в мешке что угодно, только не суп.

– Нашла! – воскликнула Арлин. Пока Альберт готовил похожие на соски резиновые поилки, без которых невозможно что-то пить в невесомости, она начала читать:

«Я шел по улице. В домах лежала мгла,
И, как часы, луна была кругла
Так шел я, вглядываясь лучше
В места, к которым не привык...
И вдруг луну запрятал в тучи,
Как в кожаный футляр, небесный часовщик».

Она прочистила горло и добавила с хрипотцой в голосе:

– Так пусть сами небеса помогут нам в борьбе с пришельцами.

Потягивая бургундское вино, я размышлял, что мы как три мушкетера, всегда готовы к бою с инопланетными уродами. В любом их проявлении.