Главная страница / Творчество / Перевод Doom: Infernal Sky / 24

24

– Объяснишь, что это значит? – прошептал Флай мне на ухо.

Я все еще не понимала до конца, что только что выпалила, и уставилась на Флая самым пустым взглядом, на который была способна.

– Ты имеешь в виду деконструктивизм?

– Ага.

Мне не хотелось признаваться великому Флаю Таггарту, что я могу объяснить смысл термина лишь в общих чертах. Я не дописала свою научную работу в колледже – боялась, что если начать всерьез заниматься гуманитарными науками, это помешает мне жить в реальном мире, а не витать в облаках. Но я помнила несколько красивых слов, и сейчас был подходящий момент пустить их в ход.

– Деконструктивизм по своей сути именно то, чем кажется, исходя из названия. Профессиональные литераторы разбирают цельные тексты на составляющие и исследуют их.

– И чем они отличаются от остальных профессоров? – хотел знать Флай. Он был такого невысокого мнения о наших университетах и высшем образовании вообще, что я удивилась, с чего ему интересны подобные вопросы. Он считал, что университетские программы пагубно влияют на мозги студентов. Я была для него приятным исключением из правила.

Еще один его вопрос, и я не смогу больше ничего ответить по теме.

– Ну, они приходят к разным мнениям относительно того, что имел в виду автор.

Все, мой запас знаний исчерпан. Пока Флай не попросил объяснить подробнее и привести примеры, я решила попытать счастья у братьев-пришельцев:

– Уверена, Сэарс и Робак могут объяснить все куда понятнее – со всем тем информационным багажом о нашем мире, который хранится в их милых головах.

– Хорошая попытка, – Альберт силился сохранить серьезное выражение лица. Не уверена, что он знал о деконструктивизме больше меня, но могу поспорить, он все еще злится за мой сарказм. Дура ты, Арлин! Просто дура.

Кроме того, если мы хотели до конца понять пришельцев, нужно было узнать, что написано в тех старых книгах. Сэарс и Робак не пришли мне на помощь. Их головы были под завязку забиты информацией о нашем языке, но они имели дурную привычку смущаться в самый неподходящий момент. Как этот, например.

– Деконструкция, – начали они. – Приставка «де» перед существительным «конструкция». Например, деконструкция здания.

Замечательно. Ну прямо стиль Чико Маркса![1] Флай и Альберт захохотали. Ну, если им позволено смеяться над Магилла Гориллами, то чем я хуже? На лицах наших инопланетных приятелей улыбка не появилась, но я не думаю, что они нашли что-то обидное в нашем гоготании. Они не понимали земного юмора, что неудивительно: юмор – последняя ступень адаптации к чужой культуре. Если у них был какой-то свой клэвийский юмор, мы бы и близко его не поняли.

Спасением для меня стал Альберт. Мне было интересно, сколько времени он провел с близнецами, пока мы думали, что он медитирует. Он объяснил все просто и понятно:

– Мы сейчас говорим о литературной теории. У вас своя литература, у Фредов своя. Но применив методы деконструктивизма, вы сможете объяснить им, почему придерживаетесь противоположных взглядов.

Стоило только подтолкнуть близнецов в нужном направлении, как они совершили чудо.

– Подожгите минутку. У нас фотореалистичная память. Деконструкция – вовсе не то, про что вы говорите. Мы понимаем разницу.

Моя очередь шептаться с Альбертом. Я хотела быть дружелюбной с ним и заслужить прощение.

– Подозреваю, когда Сэарс и Робак думают, что поняли нас, им становится только труднее докопаться до сути.

– Аминь, – ответил Альберт. Я была прощена, по крайней мере наполовину.

– Мы понимаем, что Клэйв сейчас воюет, – сказали близнецы.

Скука смертная. Ее не спас бы даже особый скучный взгляд Флая, после которого он начинает валять дурака.

– Вы… что?

– Мы гиперреалисты. Мы вместе воюем за наши книги.

– А еще вы не трогаете невинные миры, – подвел черту Альберт, которому явно нравилось, в каком направлении развивалась беседа.

Близнецы были в ударе.

– Когда ваш отряд восстановится, мы с вами проникнем на базу Фредов и будем сражаться плечом к плечу.

Потребовалось какое-то время, чтобы я поняла, о чем они говорят. Точнее, о ком – наш отряд включал в себя капитана Идальго. Никогда бы не подумала, что мы пролетим такое огромное расстояние только для того, чтобы наш отряд пополнился двумя новыми бойцами. Интересно, как Идальго на это отреагирует.

– Как далеко находится эта база? – спросил Альберт. Я хотела упрекнуть его, но вовремя осеклась. Как мы можем спрашивать про расстояние до Фредов, когда даже не знаем, где, черт подери, находимся? Я не могла взять в толк, почему инопланетные друзья так стараются сохранить это в тайне. Может, Альберт пытается выманить у них ответы хитростью?

Что бы он там ни хотел, ему ответили.

– База Фредов находится в двухстах светящих годах отсюда.

– Световых годах, – поправил их Флай. Если он продолжит в таком же духе, то может претендовать на место межпланетного редактора.

Как я поняла, моя очередь спрашивать.

– Но это ничего не говорит нам о том, насколько далеко база Фредов от нашей Солнечной системы.

Близнецы ответили мгновенно:

– Двести световых лет.

Пока я думала, что бы еще такое спросить, Флай перехватил инициативу.

– Извините, – произнес он тоном «не потерплю больше никаких сюрпризов». – Что вы только что сказали?

– Двести солнечных лет.

– Это расстояние до базы?

Близнецы кивнули. Они выучили по крайней мере один человеческий жест.

– И до Солнечной системы расстояние такое же?

Близнецы снова кивнули. Голос Флая был настолько ровным и спокойным, что я всерьез испугалась за наши жизни. Он не говорил с таким спокойствием даже когда узнал, что нам придется провести на Бове полтора месяца вместо недели.

– Просто так, к слову, – сказал он. – Где конкретно находится сейчас наша база?

Если до этого Сэарс и Робак выглядели как персонажи мультфильма, то сейчас сдерживать смех стало еще труднее. Кажется, их беглая программа изучения английского не предусматривала добавление в лексикон слова «упс».

Близнецы не стали тянуть с ответом.

– Мы на орбите Плутон-Харона.

– Почему вы раньше об этом не говорили? – спросила я.

– Нужно знать, – ответили они. – Идальго, часть вашего отряда, скоро к вам вернется, и отряд будет полностью укомплектован.

– Рано или поздно они все равно должны были нам рассказать, – любезно перевел Альберт.

– Позвольте спросить прямо, – сказал Флай, забыв обо всем остальном, пока не получит ответ на свой вопрос. – Вы нас убеждали, что Земля не особенно важна для пришельцев. Зачем тогда вы припарковали этот ваш космический музей прямо на пороге нашей незначительной Солнечной системы?

Мне показалось, что он слишком возбужден. Я бы посоветовала ему глубоко вздохнуть и принять таблетки от нервов, если бы они у нас были. Близнецы, казалось, не заметили раздражения в его голосе.

Когда Флай остыл, близнецы попытались нам все объяснить. Вообще, нужно кое-что знать о Флае: когда он сталкивается с проблемой, он прет напролом, стойко перенося все трудности. Как настоящий, черт возьми, морпех.

Мы все были уверены, что пролетели много световых лет, прежде чем оказались на этой базе. На самом деле нет. Мы думали, что пока летели сюда, на Земле прошли многие годы. Снова неверно. Некоторые другие наши предположения тоже оказались ошибочны. Я вспомнила, как директор говорил о невозможности определить точное местонахождение секретной базы и о том, как Джилл над этим насмехалась. Вспомнила то отчаяние, с которым Уоррен Уильямс хотел разгадать все секреты звезд.

Бедняга. Наверное он был бы так же разочарован, как и Флай, когда узнал, что достигнуть сверхсветовых скоростей невозможно. Многие люди таких путешествий и представить себе не могли, но они были просто не в курсе о галактической войне, в которой участвовали мириады инопланетных рас. До того, как мы очутились на этой гигантской космической базе – которая, как оказалось, была припаркована буквально у нас во дворе – я считала, что такая война должна служить доказательством существования сверхсветовых путешествий.

В детстве я запоем читала всех великих фантастов. Эдвард Элмер Смит и его безынертный двигатель. Джон Вуд Кэмпбелл-младший и его десятки оригинальных способов выйти за рамки теоретического предела скорости Эйнштейна. Артур Кларк с целым ворохом трюков в загашнике, до которых не додумались остальные. От осознания того, что пришельцы как-то обходились без сверхсветовых скоростей, мой мозг разрывался похлеще того, что мы вытворяли с мозгами пауков, размазывая их по всему Деймосу.

Близнецы наконец смогли нам все объяснить. Флай не был таким фанатом научной фантастики, но и на него эти новости произвели серьезное впечатление. Должно быть, это все сериалы во вселенной Звездного Пути, которые даже он не мог пропустить. Или может, та романтика приключения, которую он увидел в таких путешествиях. Мы чувствовали себя так, будто пролетели всю Вселенную и вдруг поняли, что на самом деле стоим около соседской двери. Альберта же это совсем не беспокоило. Статьи о сверхсветовых путешествиях не выходили за пределы кружков любителей научной фантастики.

Информацию из близнецов приходилось чуть ли не клещами вытягивать, но они были готовы ответить на любые наши вопросы. Правда такова: во-первых, нет никакого гипепространства. Гиперактивные дети, вроде Джилл, существуют, гиперпространство – нет. Все происходит на релятивистских скоростях. Когда мы прошли через Врата на Фобосе, наше путешествие заняло около семи с половиной часов по стандартному земному времени. Мы летели почти со скоростью света, но не превышая ее.

Галактическая игра в шахматы длилась уже не одну тысячу лет. Мы не спрашивали, но я была абсолютно уверена, что некоторые из этих говнюков успели прожить просто дохрена лет. Как иначе они могли до сих пор быть так заинтересованы в своих кровавых играх?

К Земле Фреды летели почти двести лет! Вот это я понимаю, долгосрочное планирование. Вот это я понимаю, непримиримые враги.

Эти ребята вели многовековую войну, просто потому что какая-то шишка когда-то давно неправильно интерпретировала текст книг, которым двенадцать миллионов лет! Сколько ж цивилизаций погибло из-за одного чересчур критичного отзыва? Порой обычное противостояние перерастало в полномасштабную войну. Сейчас был относительно спокойный период, стычки бывали лишь временами и на границах владений, но ни Флая, ни Альберта, ни меня это нисколько не успокоило.

Миллионы гниющих людских тел даже не брались во внимание. Посланные Фредами монстры с целью пленить или уничтожить человечество – лишь очередной ход в игре литературных критиков. Когда нам не без труда удалось сложить по кусочкам картину истории галактики, у меня появилось странное чувство, что Фреды воспринимают людей куда серьезнее, чем любой из этих «отличных ребят». Ах да, мы же наладили контакт с близнецами. Да пусть хоть весь Клэйв учил их вежливости и приличию. Максимум, на что мы могли рассчитывать – шанс снова проявить себя как истинные морпехи.

Фреды отправили сотни, тысячи, может даже миллионы чудовищ, чтобы стереть человечество с лица Земли. В первый – и, надеюсь, последний – раз я почувствовала, что Фреды – достойные нас соперники. Они нас опасались. Деконструктивисты полагали, что мы можем деконструктивировать весь их род. Гиперреалисты же были слишком заняты собой, чтобы обращать на нас внимание.


1 Участник популярного в США квинтета «братья Маркс», которые специализировались на «комедии абсурда» – с драками, пощечинами и метаниями тортов.

Комментарии

Тут пока нет комментариев. Будьте первым!

Оставить комментарий