1

2145. Два дня до вторжения

 

ГЛУБОКОВОДНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ РОБЕРТА БАЛЛАРДА,
СРЕДИННО-АТЛАНТИЧЕСКИЙ ХРЕБЕТ.
ГЛУБИНА: 5720 МЕТРОВ,
ТЕМПЕРАТУРА ЗА БОРТОМ: 81°C.
ДАТА: 11.03.2145.

 

Дэвид Родригез рассматривал сейсмическую карту морского дна, фокусируясь на Срединно-Атлантическом хребте – самой большой горной цепи в мире, скрытой водами океана. Огромная сеть трещин на самых разных высотах пронизывала весь хребет. С каждого участка гор в реальном времени шел плотный поток информации на компьютеры в лаборатории.

Всего пару дней назад пришло предупреждение: сдвиг большого плато спровоцирует появление новых трещин. Однако информация с дронов – детальные данные по натяжению континентальных плит, глубина залегания горных пород, возможные пути извержения магмы – говорили о том, что лаборатории Балларда ничего не угрожает. Хорошие новости. Эвакуация персонала – вещь недешевая, не говоря уже о годах работы, спущенных в гидротермальную трубу.

Однако дроны говорили также о том, что в результате сейсмического всплеска рядом с лабораторией возникнут подводные гейзеры.

Дэвид развернулся и оглядел огромную открытую рабочую зону. В гигантских резервуарах лежали образцы, вокруг них трудились ученые в автономных модулях. Здесь не было закрытых офисов и массивных дверей. Как директор лаборатории, Дэвид имел право голоса при разработке дизайна, и он хотел, чтобы все, кто приходит сюда, чувствовали себя частью одной большой команды.

– Что открыл один из нас, принадлежит нам всем, – как он всегда говорил.

И хотя работники любили кичиться своими заслугами и дипломами (некоторые даже слишком), никто здесь не звал друг друга «доктор Такой-то». Даже самого Родригеза.

– Hola, Tomas, ¿cómo van las cosas hoy?^[1]

Томас, обладатель высших ученых степеней в генетической микробиологии и молекулярной физике, с улыбкой поднял глаза.

– Muy bien^[2], Дэвид. Все еще надеюсь получить новые образцы оттуда, – он кивнул головой в сторону океанских вод за стенами лаборатории.

Дэвид засмеялся.

– Выдвигаюсь в самом скором времени. Пока жду, пока хаос немного уляжется.

Он глянул на большую трехмерную карту океанского дна.

– На данный момент прогнозы многообещающие.

– Я вижу. Это возможность, которую мы так долго ждали.

Дэвид согласно кивнул и направился в восточную часть похожей на капсулу лаборатории.

К его восхищению, дизайн транспортной кабины был взят из старого фильма о космических путешествиях. Даже батискафы были похожи на транспорт для работ в открытом космосе в фильме, который назывался… что-то там 2001. Ему уже почти две сотни лет. Немного сегодня найдется любителей такой старины.

Дизайн космического корабля идеально подходил для глубоководной лаборатории посреди океана, где давление может достигать тысячи атмосфер, а температура – опускаться ощутимо ниже нуля. Вода однако не превращалась в лед, спасибо большому процентному содержанию соли.

Открылась дверь отсека для погружения, и на пороге показалась Джули Чао.

– Утро доброе, – быстро произнес Дэвид.

Когда-то давно они были вместе, еще когда жили в Вудс-Хоул. Шли рука об руку в работе и по жизни. Это все осталось в прошлом. Но когда лаборатория была только в планах, Дэвид уже знал, что хочет пригласить Джули работать с командой. Они оба считали, что смогут справиться со своим прошлым. Как понял потом Дэвид, проще сказать, чем сделать.

Они работали не покладая рук, стараясь общаться друг с другом как профессионалы и… что? Не заводить новый роман? Не ностальгировать по тем хорошим временам, что они провели друг с другом? Не вспоминать ту горечь, с которой все закончилось?

– А что, сейчас утро? Я перестала отслеживать время суток. Как мило, что ты продолжаешь это делать.

Дэвид улыбнулся. У нее всегда была своя изюминка.

– Ну да. Ты все проверила?

Джули кивнула, облачаясь в громоздкий скафандр – еще один уровень защиты на случай, если температура в области их пребывания за секунду скакнет от отрицательной до двухсот градусов по Цельсию.

– Ага. Вся лаборатория на ушах стоит от перспективы получить новые образцы.

– Да уж. Девственно чистые компоненты с самого момента… ну, не знаю… сотворения.

Джули рассмеялась.

– Тут больше подходит рождение. Ты же идешь со мной?

– Так точно, – кивнул Дэвид. – Пойду напялю свой скафандр. Отправимся в первом батискафе.

– Как по мне, любой подойдет.

Дэвид нацепил скафандр, проверив, что биометрические датчики включены и все жизненно важные параметры транслируются в лабораторию. Когда он был готов, техники открыли первый люк, и Родригез последовал за Джули в невероятно тесную кабинку.

– Ну все, я готов, – сказал Дэвид.

– Понял тебя. Люк за вами запечатан. Джули, как у тебя дела?

– Все в порядке.

– Отлично. Выброс через тридцать секунд.

Оставалось сидеть и ждать. Дэвид взглянул на Джули. Та устремила взгляд на приборную панель, всю в разноцветных мигающих огоньках, словно новогодняя елка. В батискафе было три иллюминатора – один спереди и два по бокам. Из-за огромного давления окошки были крошечными, а толщина полимерного «стекла» достигала десяти сантиметров.

Батискаф плавно и бесшумно выплыл из шлюза.

Камеры снаружи давали куда более четкую картинку, чем взгляд в иллюминатор. Окружающий пейзаж передавался на экраны, пока батискаф удалялся от лаборатории, подбираясь к горному хребту.

Много лет назад команда Дэвида нанесла на карту несколько низин, примыкающих к ближайшим горам. Дэвид знал, какая из них приведет его с Джули в РГТИ-1138 – новый Регион Гидротермальных Источников 1138.

Джули вела батискаф между двумя холмами, пространства между которыми едва хватало для аппарата. То тут, то там мимо проплывали обитатели глубин – морские черти со светящейся приманкой перед носом, пеликанообразные большероты.

Им любопытно. Они не привыкли к гостям.

– Джули, все хорошо?

– Ага. Температура в пределах ожидаемой.

Дэвид понимал, что в закромах ОАК есть и более технологичные глубоководные аппараты. Но внимание компании было приковано к Красной планете и вожделенному Марс Сити. Лаборатория стала мимолетным развлечением для Кэллихера и его команды надзирателей в Калифорнии.

Настанет ли день, когда лабораторию закроют? Более чем вероятно, если в ближайшее время не отчитаться о новых прорывных открытиях. Миссией лаборатории была разработка новых методов опреснения, однако Дэвид знал, что в планах ОАК это лишь один шаг на пути к более глобальной цели. И в этом плане прогресс был невелик.

– Ого. Ты должен это видеть!

Джули щелкнула кнопкой на приборной панели. Дэвид увидел, как резко поднимается температура снаружи. В батискаф прилетел поток перегретой воды.

– Думаешь, можем плыть дальше?

– Пока да. Но лучше быть начеку. Прямо по курсу еще один гейзер.

Дэвид взглянул на большой экран над их головами. Линзы Твин Кэмерон передавали трехмерное изображение окружающей местности. Из-за горячих потоков вулканической воды картинка была нечеткой.

Пока батискаф беззвучно скользил в океанских глубинах, оба пассажира глазели на пейзаж, который не переставал удивлять.

Сначала они увидели скопления гигантских крабов-альбиносов, которые, в отличие от своих наземных собратьев, жили и охотились вместе, словно колония муравьев. Белый цвет и размеры – каждая особь была с кухонный стол – не могли не восхищать.

Затем в поле зрения показались другие ракообразные, снующие на периферии в надежде полакомиться крохами с барского стола. Среди них был гигантский рак размером с золотистого ретривера – существо, которое беспокоило Дэвида больше остальных. Не всякий очевидец поверил бы, что такое создание может родиться на Земле.

– Эй, смотри, там трубчатые черви, – сказала Джули.

Дэвид наблюдал за их появлением из мутной вулканической воды и обломков пород. Эти черви доминировали в местных водах. Кое-кто достигал шести – десяти метров в длину. Паразитические бактерии в их телах каким-то образом перерабатывали воду с примесью серы, ядовитую для всех местных обитателей, в пригодную для червей пищу. Идеальный симбиоз. А тот факт, что полученная еда по своему химическому составу напоминала гемоглобин, до сих пор приводил в недоумение ученых, даже спустя сотню лет после того, как Роберт Баллард впервые задокументировал существование червей. Лучшие умы станции пытались понять, откуда произошла такая форма жизни, как она развивалась и во что может эволюционировать.

Джули направила батискаф наверх. Аппарат проплыл над колонией червей, которые всасывали ядовитую воду, кормя своих паразитов-бактерий. Температура вернулась в норму.

– Невозможно к такому привыкнуть, – выдохнул Дэвид.

– Это точно.

Целая экосистема, которой совсем не нужен свет. Ничего общего с известными формами жизни на поверхности. Они настолько похожи на инопланетян, насколько вообще можно представить. И все же, вот они, прямо здесь, на Земле. Дэвид и вся команда чувствовали, что столь чуждые создания таят еще много секретов, которые только предстоит раскрыть. О человечестве. Возможно даже о способности выживать.

Работа на Марсе? Оставьте кому-нибудь другому. Дэвид верил, что ответ на главную тайну жизни на Земле лежит здесь, в океанских глубинах.

– Приближаемся к новым трещинам, – сказала Джули.

Дэвид кивнул. Джули направила батискаф в сторону от старых пород, подальше от «курильщиков» – отверстий, похожих на миниатюрные вулканы – туда, где совсем недавно появились новые разрывы в Матушке Земле.

Где-то там, в глубинах, вот-вот должна была зародиться новая жизнь.

---

↑ ¹ Привет, Томас, как дела сегодня? (исп.) (здесь и далее примечания переводчика)

↑ ² Очень хорошо (исп.)