Глава 24

– Чтобы ты лучше это понимал, сначала стоит объяснить, где мы находимся.

Андрей не мог разобрать, на каком языке говорит Хрусталев. Их беседа вообще не была похожа на разговор. Ллойд словно вливал поток определений и понятий напрямую в мозг Роткина, минуя стадию передачи голосом.

– Анон в Тихом Доме – не живое существо и не чат-бот, как ты мог подумать. Это ворота. Подобрав к ним ключ, ты получаешь возможность выйти за границы родного четырехмерного мира. То, где мы находимся сейчас, можно назвать мета-вселенной. Здесь нет пространства и времени, хотя поначалу ты будешь по привычке воспринимать события от прошлого к будущему. Все наши миры отсюда выглядят как экземпляры виртуальных машин, запущенные на компьютере невообразимой мощности. А мы сами – программные артефакты, которым удалось проскользнуть в хостовую операционку.

Говоря «мы», Хрусталев явно имел в виду кого-то помимо Андрея и самого себя.

– Кто такие «мы»?

– Да, ты уже спрашивал.

Краем сознания Роткин понимал, что чуждая манера общения существа, которое когда-то было его научным руководителем, должна вызывать удивление. Но Андрей не чувствовал ничего. Все эмоции будто стерлись по щелчку пальцев. Среди того, что осталось, Андрей ощущал лишь слабые отголоски любопытства.

– Нет, – возразил он. – С момента выхода из Тихого Дома я назвал лишь ваше имя.

– Значит, еще спросишь. Мне сложно воспринимать время в той его форме, к которой привык ты.

– Так кто такие «мы»? Каких существ Анон постоянно пропускает в наш мир?

Хрусталев не раздумывал над ответом. Андрею показалось, что он «заговорил» даже раньше, чем Роткин сформулировал вопрос.

– Если знать… куда смотреть, отсюда можно разглядеть бесконечное число вселенных. Каждую из них определяет свой набор базовых констант. Они формируют образ вселенной, ее физику. Кое-где цепочки случайностей способствуют появлению того, что мы назовем наблюдателем. Тот, кто привнесет немного порядка в абсолютный квантовый хаос. Развиваясь, наблюдатели находят способ покинуть свою вселенную и в конце концов оказываются тут. Если бы это… место было комнатой, ты, Андрей, увидел бы тут целую плеяду причудливых существ. В своих мирах они передадут/передавали информацию в самых неожиданных формах, от колебаний локального пространства до температурных аномалий. Попав сюда, они не могут больше общаться привычными способами и вынуждены приспосабливаться к универсальному языку, выработанному существующей тут группой. Ты и сам можешь их услышать, Андрей. Если прислушаешься.

– Почему именно наш мир? Чем он их так заинтересовал?

– Как они оказываются здесь? Я услышу, как они говорят об этом там, что ты назвал бы прошлым. Прежде чем разглядеть путь в это место, они развиваются в своих мирах до уровня, принципиально недоступного индивидуальному организму/наблюдателю. Они объединяются. Сначала в масштабах мелких структур, вроде наших планет, которые сами потом становятся частью более крупных кластеров. В той вселенной откуда ты, это звездные системы, галактики, сверхскопления галактик. Процессы отличаются в деталях, но конечный результат один: все что мы назвали бы разумной жизнью, объединяется в один сверхразум невероятной мощи. Только он способен выйти за границы своего мира.

– С нашей вселенной, очевидно, все не так.

– Известно, что Тихий Дом и Анон спроектирован одним человеком. Разум, запертый в тесной черепной коробке, оказался способен на то, что под силу не всем мегамозгам из других вселенных. Им известно, что архитектор был/есть здесь, но никто не слышит его, и принято считать, что он покинул это место. Произнося его имя, другие выражаются неоднозначно, и я не могу точно разобрать, как его звали – то ли Rau, то ли Ran. Насколько возможно понять, интерпретируя их язык/способ передачи, они вещают о незнакомом состоянии, в котором он был, попав сюда. Архитектор Тихого Дома испытывал жуткий страх. Другие приняли это за привычный способ контакта в нашей вселенной и пытались говорить с ним на его же языке. Что вызывает у него еще больший ужас. Я слышу, что он вернулся в нашу вселенную и спрятался в мире по ту сторону Анона. Там, что ты назвал бы пустыней.

– Стало быть, сейчас он обитает где-то на финальном отрезке Трудного Пути, – подытожил Андрей.

– Другие пытаются докричаться до него, отправляя послания через Анона – то, что чувствовали Семеро в Тихом Доме. То, ради чего они возвели Город. Отголоски самых громких криков добирались до материального мира, превращаясь в Демонофобию, Suicide Mouse, вторую личность Мереаны.

– Тот самый вопрос, что не давал вам покоя с самого начала путешествия. Что объединяет все сетевые страшилки. Вы наконец нашли на него ответ.

Хрусталев молчал, но Роткин чувствовал его согласие.

– У меня есть вопросы по следам, которые вы мне оставили. Прежде всего, почему я?

– Ты уже знаешь ответ. Я знал, что среди Друзей есть предатель, а может и не один. Не мог доверять им. Нужен был человек со стороны. В тебе я увидел ту самую искру, жажду неизведанного, которой был переполнен сам и которая помогла мне оказаться здесь.

– В письме вы говорили, что не знаете, по своей ли воле погибли. Откуда эта неуверенность?

– До самого конца материальной жизни я не был уверен, что общался с самим собой. Если это правда, выходит, я действительно погиб по собственной воле, пусть она и возникла где-то в будущем. Но это могла быть и хитрая уловка секты.

– СМС-сообщение пришло мне через неделю после вашей смерти. Вы поменяли код реальности, подстроив отправку?

Роткин снова почувствовал молчаливое согласие собеседника.

– Мне было интересно, как вы нашли дом в форме знака вопроса, где оставили передатчик. Это случайность или вы и тут подтюнили реальность?

– Совпадение. Но я был/есть просто счастлив, заметив его на карте.

– В записке, оставленной у себя в квартире, вы упоминали сектор G37. Что это значит?

Роткин почувствовал замешательство. Похоже, к этому вопросу Хрусталев был не готов.

– Это было не для тебя, а… для них. Наблюдателей, что неусыпно следят за нами с самого начала. Теперь эта фраза будет им полезна.

Роткин мысленно перебрал вопросы. Их по-прежнему был миллион, но прямо сейчас Роткина волновал тот, что не был связан с прошлым.

– Хорошо. Мы тут, с лучшими умами из бесконечного числа вселенных. Есть ли у них/нас глобальная цель или мы выбрались просто чтобы потусить тут до скончания веков?

– Возвращаясь к виртуальным машинам. Мы ищем способ объединить разумы и пробраться еще на уровень выше. Туда, где сидит сущность, разработавшая операционку. Хочешь с нами? Присоединяйся.

 

Если бы Андрей мог что-то чувствовать, он наверняка был бы счастлив. Несчетные мириады Тайн окружали Роткина в этом безвременье. И он намеревался найти ответы на каждую из них.