19

МАРС СИТИ, ЛАБОРАТОРИИ ДЕЛЬТА

Доктор Малькольм Бетругер стоял у большого окна в своем офисе, из которого была видна вся Дельта. Ни одно помещение не укрылось от его взгляда, кроме комнат с оборудованием и опытными образцами, что расположились вдоль коридоров у самого выхода.

Кто же? – подумал Малькольм, окинув взглядом суетящихся ученых. – Кто из них предатель?

Кто-то строчил доносы Кэллихеру. Это было понятно из сообщений, отправленных Иэном, и из переписки его подчиненных в ОАК. Кроме того, два ближайших помощника Кэллихера возвращались на Марс, потому что их босс, видите ли, «встревожен» тем, что происходит в лабораториях.

Целый год научных прорывов и невиданных открытий. А он был встревожен.

Бетругер с самого начала подозревал, что в команде есть шпион. Малькольм начал менять порядки задолго до сегодняшнего дня. Большинство ученых внизу до сих пор были уверены, что команда пытается решить проблемы телепортации живых существ. Но они не видели картину целиком.

Возможно, кое-кто из них подозревал, что Бетругер потерял интерес к самому процессу телепортации. Они могли заметить, что доктора интересует нечто иное. Но ведь Малькольм ни с кем не говорил об этом. Что они могут доказать? Бетругер догадывался, что все эти эксперименты, лаборатории – весь Марс Сити построен совсем не для опытов по телепортации. 

Малькольм вышел из кабинета и зашагал вниз по лестнице, на главный этаж лабораторий.

Аксель Гролих провела рукой по узору на стене пещеры, выполненному из материала, похожего на железо. Изгибы и прямые линии тянулись по стенам, уходя дальше, в еще не раскрытые сектора. Они порождали смутные образы в голове Гролих, напоминая ей о… чем-то. Другие линии, скручиваясь, уходили к потолку.

Команда морпехов-техников уже нанесла пещеру на карту.

Что означают эти узоры?

Большинство коллег Гролих считало, что это какие-то руны, но не более. Наследие давно исчезнувшей марсианской цивилизации. Но где тогда, спрашивала их Аксель, остатки самих марсиан? За все время раскопок команда не нашла ни костей, ни других следов органики.

У старшего земного климатолога из ее команды, Пола Стифела, была теория на этот счет. Погода. «Для того, чтобы органика сохранилась в виде окаменений, нужны особые условия, Аксель. На Земле они есть, но только потому, что Земля – особая планета. На ней полно воды, осадочных отложений, почва формируется слоями. Идеальные условия. Говоря про Марс, мы понятия не имеем, какой климат был здесь пару миллионов лет назад».

Что ж, это чистая правда. Об истории Марса было известно ничтожно мало, и Гролих предполагала, пройдут десятилетия, прежде чем у них появится хоть какая-то теория о том, что за катастрофа уничтожила марсианскую цивилизацию. Если это вообще катастрофа.

– Сделайте детальные снимки секций над нами! – крикнула она команде техников, фотографирующих все вокруг. Повинуясь мимолетному импульсу, Аксель дотронулась до изгибающейся линии, словно та зазывала ее это сделать.

Было еще кое-что, что беспокоило Гролих: Бетругер. Несколько месяцев назад, когда команда шагнула далеко вперед в исследовании пещер, он поменял некоторые аспекты работы. Теперь все данные о Площадке 3 шли напрямую к доктору.

Когда команда нашла артефакт, прозванный U1, он немедленно отправился в Дельту – как предполагала Аксель, в руки Малькольма и его коллег. Артефакт походил одновременно на скульптуру и на панцирь, невосприимчивый к любым видам традиционного сканирования. И сейчас он был у Бетругера.

Аксель не знала никого, кто видел бы артефакт после этого. Всякий раз когда она спрашивала о нем Малькольма, тот отвечал так, будто она ставила под сомнение его авторитет.

– Но доктор Бетругер, я просто…

– Вы будете следовать моим инструкциям, доктор Гролих. Или вас переведут в другой отдел.

От этих слов она пришла в ужас. Раскопки были работой ее мечты. Уйти в другое место значило потерять все.

Гролих отступила от отверстия в полу.

– Аксель, могу я передать команде, что можно продолжать?

Том Штайн был первым, кто начал задавать вопросы про новые правила. Гролих пыталась спорить с ним, говоря о безопасности, но сама в это не верила. Штайн парировал все ее аргументы и предложил Аксель поговорить об этом напрямую с генералом Хэйденом. Почему Бетругер контролирует все, чем мы тут занимаемся? Кто знает, что он делает с этой информацией?

А действительно, кто? Уж точно не Аксель.

– Что продолжать, Том?

– Я бы хотел, чтобы они копали дальше вниз. Эти штуки, – он поднял руку, указывая на одну из металлических завитушек – похоже, сходятся воедино где-то там. Они меняются по мере того, как мы раскапываем новые секции.

– Меняются? Как?

– Сейчас они выглядят почти как, ну, артерии. Становятся толще. Если где и есть их «источник», он там, внизу.

Артерии. Интересная точка зрения. Что ж, по крайней мере, ей не нужно было разрешение Бетругера, чтобы продолжать работу.

– Да, думаю, мы задокументировали все что тут есть. Можете возвращаться к раскопкам… только аккуратно.

– Отлично. Я буду наблюдать и…

– Да, да, но если эти штуки действительно сходятся где-то внизу, перепроверьте все десять раз, прежде чем продолжать копать. Если это действительно руны, они должны что-то значить. И я не хочу, чтобы мы случайно уничтожили то, что может стать нашим Розеттским камнем^[1].

– Принято, доктор.

Штайн ушел. 

Гролих видела, что вся команда работает с удвоенным усердием. Люди не ходят на перерывы и не горят желанием возвращаться в город.

Они хотят быть здесь. Как и я.

Работать дальше. Медленно, аккуратно раскапывать новые пещеры и туннели. Аксель окинула взглядом стены и потолок.

Точно, как артерии. А еще похожи на… как там назывались эти штуки, устаревшие десятки лет назад? Печатные платы. Как те старые печатные платы из музеев. Завитушки соединяются и расходятся. Артерии, платы… или что-то иное?

Со временем, надеялась Аксель, они узнают правду.

Макдональд стоял у камеры В – принимающей камеры – пока техники исследовали каждый миллиметр большой чистой капсулы. После того, что произошло во время последнего теста, объект мог быть поврежден во многих местах.

– Ну что, как она? – спросил Кэллин техника со сканером, который проверял поверхность на предмет трещин.

– Пока все замечательно. Выглядит как новенькая.

Макдональд кивнул. Не такого ответа он ждал. Лучше бы камера была повреждена. Тогда ей понадобится ремонт, и на этом можно выиграть время. С тех пор, как Бетругер объявил о проведении следующего теста, Кэллин надеялся найти причину отложить испытания.

– Продолжайте осмотр, – ответил он. – Если найдете хоть малейшее повреждение, дайте мне знать.

Он взглянул на Бетругера, который спускался на главный этаж.

Вот еще одна причина для беспокойства. Бетругер перестал разговаривать с командой. Разумеется, он до сих пор отдавал приказы и указывал всем что делать, но что касается остального, Бетругер закрылся от ученых.

С ним что-то не так, – подумал Кэллин. – Усталость, перенапряжение… что-то давит на него, и он не может этого скрыть.

Макдональд писал об этом в своих тайных отчетах Кэллихеру, но босс ОАК никогда не просил его рассказать подробнее. Возможно, Кэллихер добивается лишь того, чтобы вся эта махина продолжала работать.

Внезапно Макдональд почувствовал, как кто-то тронул его за руку. Он оглянулся.

– Иши? Что такое?

Он посмотрел на доктора Джонатана Иши, ведущего системного аналитика. Он был один из немногих, кто знал о происходящем не меньше самого Бетругера.

– Они нашли еще одного! – выдохнул Иши громким шепотом.

– Спокойно, Джонатан. О чем ты?

Иши огляделся.

Мы все постоянно оглядываемся в последнее время, – подумал Макдональд. – Проверяем, не наблюдает ли за нами Бетругер.

Это место – настоящий рай для параноика.

Доктор Иши наклонился ближе. Кэллин буквально почувствовал его страх.

У парня крыша едет, – подумал Макдональд. – Ему бы поговорить с доктором. Чем скорее он запишется к психологу, тем лучше.

Команде психологов в Марс Сити уже приходилось работать сверхурочно.

Снова этот нервный шепот…

– У них есть еще один доброволец. Мне Бетругер сказал. Проведем новый тест сегодня-завтра.

Иши схватил Макдональда за руку. Никто здесь не доверял никому, и Кэллину уж точно не стоит доверять Иши.

– Ну ладно, значит, еще один тест. Хотя я бы рекомендовал подождать с этим. Ты, как я понимаю, тоже?

Иши выпучил глаза.

– Ты не понял. Мы не можем ему позволить!

– Мы и препятствовать ему не можем, Джонатан. Бетругер заведует лабораторией. Если какой-то несчастный морпех…

Иши еще больше выпучил глаза и бросил взгляд куда-то вправо. Макдональд предположил, что вскоре они будут здесь не одни.

Затем в комнату зашел Бетругер.

– Доктор Макдональд, доктор Иши. Все в порядке?

– Мы проверяем камеру, доктор Бетругер, – ответил Макдональд. – Пока никаких проблем.

Иши промолчал.

– И вы трижды перепроверили все системы анализа данных, Иши?

Ученый кивнул. Видок у него был жалкий.

Ему определенно стоит обратиться ко врачу.

Бетругер кивнул.

– Отлично, – сказал он так, будто разговаривал сам с собой. – Я назначил время. Новый тест завтра в двенадцать часов по марсианскому времени.

Иши промямлил что-то, слишком тихо, чтобы кто-то мог разобрать его слова.

Бетругер, который не стеснялся использовать свое коренастое бычье тело как аргумент в споре, шагнул к Джонатану.

– Что ты там сказал, Иши?

– Полдень. Зна… значит, завтра в полдень.

Бетругер помолчал, а затем Макдональд увидел на его лице улыбку.

– Так и есть. Совсем скоро, не так ли? Времени в обрез. Тебе лучше вернуться к работе.

Бетругер ушел. Когда Макдональд повернулся к Иши, тот поспешно уносил ноги.

Не в первый раз Макдональда посетила мысль: неужели мы все здесь закончим как он?

↑ ¹ Плита из Древнего Египта, тексты на которой послужили отправной точкой для расшифровки египетских иероглифов.