15

– Мы сделаем холодный старт, – известила нас Тэйлор. Мне казалось, она знает свое дело, но я понятия не имел, почему она выделила слово «холодный». В детские годы я впервые был под сильным впечатлением от увиденного по телевизору, когда показывали взрыв Челленджера. Мои родители взяли напрокат документальный фильм об истории космических полетов. Я помнил, как за кораблем протянулся дымовой след. Дело было ранним утром – морозным утром, как сказал диктор. Корабли никогда раньше не запускали в такую холодную погоду. Некоторые инженеры, как оказалось, беспокоились, что лед повредит кое-какие провода.

Тем не менее, зеленый свет был дан. Корабль взлетел… и отправился прямиком в вечность.

Меня удивляло, что наш летный капитан может думать о чем-то еще кроме управления под завязку нагруженным кораблем. Она сказала нам:

– Обычно мы даем Бове около получаса на разогрев двигателей. Холодный старт – это когда мы запускаем все сразу, заливая двигатели жидким кислородом. Опасность в том, что кислород может проходить по трубам слишком быстро, и они дадут трещину. Хорошая новость – корабль будет готов к запуску через десять минут. Время суток сейчас благоприятное для взлета, погода тоже на нашей стороне. Враги до сих пор спят.

– Но как вы и сказали, звук корабля их разбудит, – напомнил я.

– Все верно, Таггарт, вот поэтому мы взлетаем через десять минут, а не через тридцать, когда корабль будет полностью готов. Эти уроды придут сюда узнать причину шума. Надеюсь, они ровно настолько тупы, насколько кажутся.

– Так точно, капитан Тэйлор, – восхищенно произнесла Арлин, словно до нее дошла суть дела. – Они могут подумать, что внутри Бовы их собратья.

– Уверен в этом, – согласился Стив Райли, заходя к нам в моторный отсек. Он следил за радаром и был штурманом наведения в команде Тэйлор. Разумеется, он уже продумал все детали с начальником, прежде чем присоединиться к беседе. К нам пилоты относились пренебрежительно.

У Райли были маленькие аккуратные усики, как и у Идальго. Они немного подергивались, пока он говорил:

– К тому времени, как они поймут, что нашего корабля нет в их расписании полета, мы поджарим их огнем из двигателей.

– Даже идиоты могут обо всем догадаться, будь у них полчаса времени.

– И мы этого времени им не дадим, – подытожила Тэйлор.

– Можно поставить снайпера в проеме люка, если они окажутся умнее, чем мы думали, – предложил Альберт.

– Слишком опасно. Они могут открыть ответный огонь.

– Стало быть, мы сидим на бочке с фейерверками, – заключил я. В конце концов я был рад, что Джилл не осталась с нами.

– Меня беспокоит еще кое-что, – капитан спокойно делилась с нами своими страхами. Это одна из черт хорошего лидера.

– Поскольку мы не можем позволить себе роскошь ждать полчаса, я решила не использовать и стартовый грузовик.

– А что это? – спросил Альберт.

– Вы скорее всего видели его, когда пробирались сюда. У него большая свеча зажигания, с помощью которой можно дать кораблю энергию для взлета. Вы также могли заметить, что сейчас он служит подушкой одному из кибердемонов.

– Мы зовем их паровыми демонами, – встряла Арлин совершенно беспричинно (она наверное и не догадывается, что я знаю такие слова, как «беспричинно»).

– Мне нравится, – сказала Тэйлор. – Но как бы их ни называли, я предпочитаю, чтобы они спали и дальше.

– Как тогда мы сможем взлететь? – спросила Арлин, мельком взглянув на меня, настоящего эксперта в области «лечу туда, куда задницей почую».

Райли и Тэйлор обменялись многозначительными взглядами, в которых читался вопрос: ну и как, черт возьми, мы будем взлетать на этот раз?

– Мы можем использовать нашу личную батарею, – произнес наконец лейтенант Райли.

– Я не специалист по ракетам, – вклинился Альберт, – но это не истощит батарею?

– Так точно, истощит, – заключила Тэйлор. – Но не до самого судьбоносного конца.

Забавно, как слово «судьба» в тех или иных формах то и дело всплывало в разговорах^[1].

– Мы будто на подлодке поплывем, – сказал Райли. Значит, для нас пережить взлет будет несложно.

– Двигайся тихо, ныряй глубоко! – Арлин поймала их волну.

– Точно, – ответила Тэйлор. – Электроприборы на корабле будем использовать по минимуму. Никаких радиопередач, никакого радара, никакой микроволновки. Вам придется есть свои сухпайки холодными.

– А что со светом? – спросил Альберт.

– У нас с собой достаточно фонарей на батарейках, – радостно заключила Тэйлор.

Кажется, все было не так плохо. Я вспомнил свой полет с Земли на Марс, когда военно-полевой суд хотел принести свой приговор в исполнение. Полет длился неделю. Ну и что, если большую часть времени нам придется сидеть в темноте? Можно представить полет как дополнение к нашему отпуску на Гавайях. Нет ничего плохого в том, чтобы отдохнуть перед проходом через Врата на Фобосе. Одному Богу известно, на что мы там наткнемся.

Одному Богу известно, как мы вообще переживем полет. Людей – самый минимум, но нам это только на руку. Спальных мест хватит на всех. Не считая шкипера и ее помощника, с нами был старший унтер-офицер Роберт Эдвард Ли Кертис и старшина второго класса Дженнифер Стивен. Мы все были из разных подразделений, но обращались друг с другом по-товарищески. Мы были одного ранга, хоть постоянных членов нашей команды было только трое.

Возвращаясь к теме нас с Арлин, я бы никогда не подумал, что мы решим вернуться на Фобос добровольно. Тогда я размышлял, каковы наши шансы прогуляться по Деймосу на пути к Марсу, а сейчас Деймос был новым спутником Земли. Вовсе нет, это не наших рук дело! Мы не сбивали его с орбиты вокруг Марса. Только подтолкнули в этом направлении.

Чем меньше времени оставалось до обратного отсчета (интересно, как можно назвать обратный отсчет до обратного отсчета?), тем больше я начинал волноваться. Появилось неприятное ощущение в животе. Большая часть моего тела может смириться с невесомостью, но живот будет капризничать до последнего. Когда я признавался Арлин в своей нелюбви к нулевой гравитации, я имел в виду именно это ощущение.

Один из нашей команды, Крисотфер Олен Рэй, летел в космос впервые, и остальные как могли подтрунивали над «старым-добрым Крисом». Ему было около двадцати, не больше. Он беспокоился, что не выдержит перегрузок при взлете. Впервые ему появилось о чем написать домой. Как по мне, эта часть самая быстрая. Вот в невесомости время тянется и тянется, пока не включится модуль центробежной силы, которым оборудован корабль, потому что какой-то богатей потратил кучу денег на эту революцию в космических полетах. Если так и продолжится, чем черт не шутит, я снова буду хорошего мнения об Объединенной Аэрокосмической Корпорации. Им пришлось потратить по крайней мере часть прикарманенных денег на дело.

Как бы там ни было, капитан Тэйлор приказала начать отсчет десяти минут. Мне они показались вечностью. Старые шасси ужасно скрипели, задвигаясь в корпус. Со своего неудобного места я хорошо видел монитор. Одна жирная уродливая громадина проснулась рядом с кораблем. Адские принцы были настолько огромны, что мне стало интересно, как это создание будет, вставая, бороться с гравитацией, к которой мы, мелкие людишки, так привыкли. Минотавр-тяжеловес встал и тут же споткнулся, как с похмелья. Я ухмыльнулся. Демоны разрядили мое внутреннее напряжение.

Капитан Тэйлор убедилась, что все ее «ребятки» надежно закреплены в своих креслах и запустила двигатели. Судно тряслось, словно возрождаясь из небытия. Топливо снова потекло по его венам. Я чувствовал вибрацию всем телом, до мозга костей.

Вскоре я уже не разбирал, откуда исходит шум – грохочет ли сам корабль или интерком передает звуки наших просыпающихся дружков снаружи. Интересно, мы разозлили их? Желают ли они друг другу доброго утра? Время ведь уже далеко за полночь. Я до сих пор понятия не имел, как различить, когда они в гневе, а когда счастливы. Рев – он и есть рев.

У нас была удобная позиция для наблюдения, но мы ничего не смогли бы сделать, начни они выходить из себя. Команда пилотов надежно привязала своих обезьянок-морпехов к креслам страховочными ремнями. Меня не воодушевляло быть легкой мишенью, но я понимал, что все, что мы сейчас можем делать – сидеть и дальше в нашей огромной бомбе.

Паук на экране тормошил адского принца. Мне это не понравилось. Даже если теория Экермана о дистанционно управляющем ими высшем разуме была неверна, у пауков все равно хватало мозгов на многое, до чего никогда не додумались бы другие. А сейчас нам как никогда была нужна вся их инопланетная тупизна.

Время играло на нашей стороне. Нам не нужно было долго ждать. Я видел, как Тэйлор и Райли бегло просматривают контрольный лист. Они говорили кратко и с четкостью, присущей опытным пилотам. Звучало одобряюще. Мне бы очень не хотелось погибнуть из-за чьей-то дурацкой ошибки. Тихий голосок в голове нашептывал мне, что по моим венам течет кровь викингов, потому что я предпочитаю умереть от вражеского топора, а не от действий какого-нибудь идиота, который скажет, что все в порядке, а потом дернет не тот рубильник.

Когда я услышал уверенный голос помощника пилота, который объявил, что до запуска осталось три минуты, ситуация показалась мне весьма и весьма неплохой. Эти ребята знают что делают. В какой-то момент они надели кислородные маски, и я больше не мог их слышать. Пассажирам маски были не нужны, но рядом с нами висели аварийные, на случай разгерметизации. Я не спускал глаз с монитора, на котором было видно, как уроды бегают вокруг корабля и пытаются разобраться в ситуации. Когда Райли передал, что до запуска две минуты, я чуть не подпрыгнул от радости.

– Как самочувствие? – спросил главный старшина Кертис.

– Замечательно, – ответил я. Мне не слишком много было видно.

– Ну и отлично. Мы готовы поднять якорь.

– Минута до запуска, – объявил помощник пилота. Я готов был поверить, что у нас получится взлететь. На мониторе снова появился паук, который шел в обход минотавра. Неподалеку образовался паровой демон.

Интерком взорвался ужасным визжащим звуком – возможно, пришельцы что-то напортачили с кораблем. От него у меня заболела голова еще до того, как Бова устремилась к звездам. Приятнее всего во время взлета было наблюдать, как паук корчится в языках пламени, что вырывались из двигателей ракеты.

Как только капитан нажала кнопку старта, монстры перестали быть для нас проблемой. Препятствием на пути выросли два новых чудовища: давление и гравитация. Я чувствовал, как они давят на мою грудь. Простые и беспроблемные взлеты с Марса избаловали меня. Вылеты за пределы искусственной гравитации Фобоса и Деймоса не шли ни в какое сравнение. Я и забыл, насколько труднее покидать зону гравитации нашего грязного шарика.

Это больно. Нужно заново учиться глотать. Под давлением голова будто раскалывалась на части. Все перед глазами было размыто, я не мог ни на чем сфокусировать взгляд. Моя голова вибрировала и снаружи, и изнутри. Закрыв глаза, я благодарил сестер из католической школы моего детства за то, что Тэйлор и Райли сейчас были с нами.

Мы могли наблюдать наш взлет с экрана монитора. Я бы предпочел окошко иллюминатора, но разрешение мониторов оправдывало их описание в накладной: «кристально четкие».

Наш полет был похож на восхождение к бесконечной тьме. Я понял, что мы вылетели за пределы атмосферы, как только звезды на экране перестали мерцать. Они были сверкающими бриллиантами на черном бархате космоса. Арлин не знала, что в моей душе есть место романтике, ведь я никогда не говорил с ней подобным образом. Прежде всего она была англичанкой. Я простил ее за это. Ну а что мне еще делать? Среди нас двоих здесь я был за старшего, и лучший способ соответствовать такому образу – оставить всю лирику при себе.

Приятно было подумать о чем-то помимо физического дискомфорта во время взлета. Ускорители разгоняли корабль. Нас трясло, болтало и закручивало. Я думал о том, как много приходится делать капитану и ее штурману без поддержки с земли. Никто больше не позвонит по телефону и не передаст план полета. Мы были сами по себе. Тихий голосок в голове выбрал этот момент, чтобы начать доставать меня: а что если монстры подорвут нас в воздухе? Никто из нас не рассматривал вероятность такого исхода, по крайней мере вслух.

Дала о себе знать старая зубная боль. Ну замечательно! Может, я смогу найти дантиста среди демонов? Корабль трясло все сильнее. Умом я понимал, что все его части надежно скреплены друг с другом, но с иррациональным страхом ожидал, что вот-вот мы распадемся на миллион кусочков прямо в небе. Лучше и дальше размышлять о романтике.

И в этот момент оно наконец завершилось. Легкая часть пути подошла к концу. Корабль прекратил вибрировать. Я заметил, что вспотел как новобранец после пятидесяти отжиманий. Вся масса, которую я так старательно набирал на Земле, попросту исчезла. Свободное падение. Нулевая гравитация. Невесомость. Что-то перевернулось в моем животе, в то время как сам я оставался без движения.

Выдержка морпеха снова спешит на помощь! Ну и еще тот факт, что я специально ничего не ел перед отлетом. Сжав в кулак всю силу воли, я смогу продержаться неделю в суровых условиях космоса, пока мы не достигнем Марса.

А потом голос капитана Тэйлор прояснил мне всю тяжесть нашей доли. Я слышал его ясно и отчетливо. Она говорила не в интерком – та роскошь, которую мы позволили себе взять в полет. Но у нее был громкий голос, а все створки были распахнуты настежь, чтобы сардины в банке не чувствовали себя одинокими. Ее слова разнеслись по всему кораблю:

– Мы сделали это, парни! Теперь мы на пути к Марсу. Наш полет займет месяца полтора, не больше.

↑ ¹ Очередная пасхалка – отсылка к игре-первоисточнику Doom.