14

Двое Реани-людей схватили меня за руки, двое – за ноги и еще двое шли рядом с оружием наготове. Невольная ассоциация с несущими труп гробовщиками ужаснула меня. Кегля катился неподалеку. Я был уверен, что Арлин так же скрутили и бесцеремонно тащат как вязанку дров. Нигде я не видел ни одного из своих солдат. Блин, даже у Иисуса была парочка людей, которые поплакали на его распятье! Я покраснел от такого святотатства, радуясь, что не произнес этого вслух. Ох, Флай, ответишь ты за эти слова перед Всевышним…

А потом я услышал два знакомых голоса: Сэарс и Робак. На этот раз, должно быть, они шли совсем рядом – я мог расслышать, что они говорят. Клевийцы вели беседу с Безымянным, и по их тону я бы сказал, что они торопятся.

- Вы совершаете ужасать ошибку, которую совершаете, - пытались они объясниться на английском, единственном языке, понятном и близнецам, и Реаниматорам.

- Они не небиологические, как известно нам. Вы тестировали свое приспособление только на биологических видах. Вы не знаете, как оно отреагирует на людей.

- Разберемся как-нибудь. Мы проводили испытания с другим искусственным интеллектом, и оно работало как надо. Мы смогли переместить душу последовательно в три разных сосуда, один из которых был искусственным.

- Но они другие! Вы сами сказали, есть ядерный призрак в машинах людей, и они не биологические и не машины. Вы не знаете точно ответить. Вы можете совершить ужасное преступление. Настолько ужасное, что мы не можем описать словами. Вы намеренно уничтожите душу!

- Мы не сможем этого сделать.

- Вы не знаете, сможете или нет.

- Мы не сможем этого сделать. Мы намного умнее обитателей Клэйва. Мы намного тщательнее изучали эти устройства, и мы знаем такое, о чем вы не подозревали до последнего времени.

Я пытался уловить как можно больше из их разговора, но мои гробовщики влетели во что-то и больно меня дернули. Похоже, они не слишком волновались о такой мелочи, как препятствия на пути. А может, спор с близнецами занимал все внимание коллективного разума Новичков, и из-за этого они не могли толком контролировать Реани-людей.

Где-то в районе моих ног мелькнула фигура Арлин. Она задрала голову и могла меня увидеть. Когда она заметила, что я на нее смотрю, то в тот же момент выкрикнула одно-единственное слово: Патрик.

Патрик? Что, черт возьми, она хотела этим сказать? На ум приходил только один Патрик – покровитель Ирландии. Как он вел миссионерскую деятельность при жизни, так и мы помогли обрести веру местным дикарям. Но я понятия не имел, на что именно Арлин намекала.

Носильщики протащили меня от хвоста до носовой части корабля, где обитали Реаниматоры, когда мы начали штурм машинного отделения. В треугольной комнате в самом носу корабля мы увидели две медицинских кушетки. Гробовщики бесцеремонно свалили нас на них и намертво связали ремнями. Один из ремней зафиксировал мою голову, да так, что я не мог ее ни на миллиметр сдвинуть, второй перевязали через подбородок, чтобы я не мог двигаться вверх-вниз. Я был абсолютно неподвижен. Паника захватила сознание. Я мысленно повторял, что покажу этим ублюдкам, как уходят настоящие морпехи – это помогало сдержаться и не закричать в ужасе.

- Сукины дети. Можете убить меня, но Богом клянусь, мой призрак от вас не отстанет, пока в могилу не загонит всех до единого!

Я не вкладывал никакого смысла в эту фразу, но, как и в прошлый раз, она произвела нужный эффект. Реани-люди отпрянули. Очевидно, мое обещание повергло их в шок. Но в их глазах так и не появилось осмысленное выражение, свойственное людям. Мы только что напугали не людей, а самих Новичков!

Я пообещал еще кое-что, что сделает мой бесплотный дух, но страх ушел с их лиц. Возможно, им удалось с ним справиться. Они закрепили еще несколько ремней на моем теле, после чего поднесли к носу тонкую длинную металлическую трубку. Какого-то плана действия у меня не было, и я снова и снова повторял про себя сказанное Арлин: Патрик, Патрик, Патрик! Мне не оставалось ничего, кроме как верить, что в конце концов я пойму ее намек. Именно этому нас учили в Церкви Марии и Марты.

Металлическую трубку осторожно засунули мне в нос. Я потерял способность кричать, когда она проткнула мой носовой канал и проникла дальше в носовую полость. Я почувствовал, как она подбирается к соединительной ткани, которая окружала мозг. Льющаяся изо рта кровь затрудняла дыхание. Я постоянно сглатывал ее, но все равно едва мог вдыхать и выдыхать. Боль была невыносимая. А потом они за что-то дернули, и все мое лицо окаменело. Боль ушла, но я с радостью перетерпел бы ее снова, чтобы только понять, что задумали Реаниматоры.

Я посмотрел насколько возможно влево, но разглядел лишь смутные очертания живота и груди Арлин. До моих ушей доносились ее тихие всхлипывания. С ней вытворяли те же ужасные вещи, что и со мной. Позор, Флай, ты не смог защитить младшего по званию и по совместительству лучшего друга. Мы были мертвы. И не когда-то там в будущем, а прямо здесь и сейчас. Человечество лишилось последней надежды на спасение, но меня это совершенно не беспокоило. Почему? Потому что торчащий из моего носа долбаный катетер пробирался к мозгу, а целый рой сумасшедших ученых-инопланетян, словно приспешники доктора Мабузе^[1], собирались высосать из меня душу.

Я закрыл глаза. Мы не смогли остановить Новичков, и теперь они держат путь на Землю, чтобы «исправить» всех нас. Этот провал поколебал мою веру. Зачем вообще эта «необходимость верить», о которой нам рассказывали монахини? На уроках катехизиса они говорили мне, что Человек должен верить в Бога, а не верить в него значит жить в бездушном мире случайностей, где нет совершенно никаких причин избегать насилия, грабежей и убийств так долго, как это возможно.

Знали бы они, насколько оказались правы. Только причина была другая: те, кто не верил, оказывались уязвимы перед маленькими зелеными человечками с другой планеты.

- Прощай, Арлин Сандерс, - выдохнул я, проглотив очередную порцию льющейся крови. – Ради Бога и ради самой себя, не теряй веры. Я всегда буду с тобой… и я понял твой намек с Патриком.

Реани-люди даже не попытались меня заткнуть. Не думаю, что их волновало, говорю я что-то или нет.

Арлин застонала где-то слева.

- Прощай, друг. Semp… semper fi, Mac.

Это девиз морской пехоты. Semper fidelis, навеки предан. Я улыбнулся. Похоже, Мартин Лютер был прав: очищения может достигнуть каждый.

В мозгу сверкнула яркая белая вспышка. Я почувствовал, как звуки вокруг превращаются в белый шум, словно эта вспышка была предвестником взрыва моего сознания. Все функции мозга были перегружены, я не мог построить цепочку даже из двух связных мыслей. После Патрика не осталось ничего. Через мгновение я забыл даже элементарные конструкции сознания. Последним ушло осознание собственного Я. Вот я еще существую, и вот меня уже нет.

Я очнулся в странном, до боли знакомом месте, где уже бывал раньше, но которое не ожидал увидеть снова. Я очнулся на Фобосе, у входа на базу ОАК. В самом начале своего пути, месяцы и века назад. Вокруг витал легкий смрад кислых лимонов, который источали зомби, вдалеке слышалось шипение колючек.

Опять, Господи, опять все сначала. В полном одиночестве я стоял у ворот в ад, а в руках не было ничего кроме стандартного пистолета калибра десять миллиметров. Позади меня раскинулась безжизненная пустыня под фиолетовым небом. Я вернулся туда, где начался весь этот ад, и сейчас он начинался снова. Даже Кегля, предатель поневоле, и тот меня покинул. Понятия не имею, куда он делся, но со мной его не было.

Так что, мне придется пережить это все еще раз? Что Реаниматорам нужно от меня? Чтобы я снова прошел восемь этажей вглубь базы ОАК, прыгнул в пасть Молоха (как это называл покойный Альберт Галлатин) и очутился на Деймосе? Пролетел через туннель в гиперпространстве и закончил путешествие на орбите Земли?

Я глубоко вздохнул и зашагал вниз по длинному пустому коридору. Вонь кислых лимонов усиливалась с каждым шагом. За спиной послышалось шипение. Я выхватил пистолет, крутанулся на сто восемьдесят градусов и обнаружил прямо перед собой ту самую дырявую трубу, из-за которой чуть в штаны не наложил в первый раз.

- Твою мать! – прорычал я, чувствуя, как каждый удар сердца молотком отдается в висках. Я спрятал оружие в кобуру на форме и продолжил путь, на этот раз медленно и осторожно.

Я смутно помнил, что – или, точнее, кто – встретится мне дальше, и мои ожидания оправдались: когда коридор сузился и я стал пробираться через лужу зеленой токсичной жижи, разлитой по полу, впереди послышалось неспешное шарканье. Из пелены тумана, отбрасывая зловещие тени в свете мерцающих ламп, вышел бледный труп Уильяма Гейтса. Он так и остался навеки капралом, ведь в аду ему вряд ли дадут повышение. Широко распахнутые глаза и шрам на подбородке не оставляли никаких сомнений: передо мной тот самый мертвый Билл, превратившийся в зомби.

- Врата – это ключ… Ключ – это Врата…

Я не пытался поддержать беседу – сейчас это было бесполезно. Но как только я вскинул свой пистолет, то сразу вспомнил про намек Арлин. Патрик. Что, черт возьми, это значит? Патрик был миссионером у дикарей… Как, во имя всех святых, я смогу заставить зомби обрести веру? У него мозгов-то не осталось! Я сжал зубы и всадил две пули ему в лоб. Едва смог подавить импульсивное желание отвернуться или закрыть глаза. Не в этот раз, не в этот гребаный раз!

Никакой крови из ран. Я выстрелил в мертвого товарища еще разок, и снова его тело дернулось на полу как обезглавленный цыпленок (я сотню цыплят заколол в детстве и могу с уверенностью заявить, что они действительно так дергаются). Но я не почувствовал того же отвращения, что и в прошлый раз. Это всего лишь симуляция (или эмуляция?), все это не повторяется на самом деле. Реаниматоры изучали мое поведение.

Ладно, черт возьми, я дам им немного материала для изучения. Подойдя вплотную к телу и борясь с паникой, я наклонился и плюнул в своего друга. Если сомневаетесь в чем-то, спутайте врагу все карты – вот отличное правило выживания.

Я вытащил оружие из его рук – ура, десятимиллиметровая М211, полуавтоматическая винтовка, стандарт для стрелков Корпуса морпехов. Мне она никогда особо не нравилась, я предпочитал полуавтоматический дробовик или М-14 системы Браунинга, которая была у меня раньше. Но это определенно лучше, чем один несчастный пистолет. Я помнил, что ждет меня впереди: три зомби–мужчины и одна зомби-женщина, готовые открыть огонь.

Это знание придавало мне смелости. Уж не знаю, чему там хотят научиться Новички, запихнув меня в такую идиотскую эмуляцию. Все поменялось. В прошлый раз я понятия не имел, что происходит, и мне просто крышу сносила демоническая сущность монстров, что нападали на меня. Сейчас же я знал, что это механические конструкции Фредов. А еще я знал, что на самом деле нахожусь не тут, а внутри какого-то сверхбыстрого суперкомпьютера. Час для меня был, хм, минутой в реальности? Секундой? Думаю, эмуляция работала достаточно быстро, чтобы настоящие враги – Реаниматоры – не заскучали, наблюдая в терминал.

Тем не менее, все вокруг выглядело удивительно реалистично. Смутные очертания стен в темноте, скользкий пол, шипение, бульканье токсичной мути, что выливалась из бочек и растекалась по полу – сложно было не поверить во все это. Я дотронулся мизинцем до жижи и тут же почувствовал ужасную боль, будто об него только что потушили сигарету. Боль была реальной. Она все равно только в моей голове, это ведь только сигналы в мозг от болевых рецепторов. Стоило бы догадаться, что симуляция в моем мозгу сможет симулировать и боль, прежде чем жертвовать палец богу зеленой жижи.

Абстрагировавшись от боли, я согнулся в три погибели и пополз между труб, поросших грибком стен, пригибаясь около низких балок и перескакивая через металлические решетки и шланги. Я помнил, какой была обстановка, когда меня чуть не застали врасплох, и в этот раз выстрелил первым, как только те четверо показались в поле зрения. Трое упали, не дойдя даже до центра комнаты, а девушку я застрелил последней. Перевернув тела на спины, я обыскал их, забрал все, что могло пригодиться, и отправился дальше. Что-то подсказывало мне, что я должен добраться до первой колючки – коричневого демона, покрытого шипами и иглами. Если я смогу увернуться от горящих комков соплей, которыми он любил швыряться, можно попробовать завязать с ним разговор… однажды я уже попытался.

Я зашел в комнату с раскуроченным радиоприемником и сожженным планом построек. Теперь о карте можно было не волноваться – план построек был выжжен каленым железом у меня в памяти. Было это влияние страха или Реаниматоры постарались, неважно. Карта бесполезна, как бесполезен и радиоприемник, когда весь мир крутится в оперативной памяти компьютера пришельцев. Я словно стал героем компьютерной игры, а кто-то по ту сторону экрана дергал меня за электронные ниточки как марионетку.

Еще три застреленных зомби, как и в прошлый раз. Я был готов к встрече, а они не знали точно, когда я появлюсь. В этот раз получилась не перестрелка, а бойня – я словно стрелял по бредущим пьянчужкам. Никакого отвращения от стрельбы по беспомощным созданиям не возникало с тех пор, как я осознал, что они не настоящие зомби, а только их электронная симуляция. Мне стало адски скучно, я случайно отвлекся… и это был недобрый знак. На ум снова пришло скрытое послание Арлин. Что она имела в виду под Патриком? Она что, предполагала, что я буду обращать демонов внутри симуляции Новичков?

Да и в кого их обращать? В примерных католиков? Я с нетерпением ждал встречи с колючкой, который прятался в комнате с огромной лужей токсичных отходов. Этот засранец мог сказать хоть что-то кроме мычания «Врата – это ключ». Я проскочил через извилистый лабиринт, стараясь не обращать внимания на призрачные образы на границе поля зрения, выраставшие из тьмы коридоров, широких комнат и выгнутых полов. Смрад кислых лимонов перебил еще более тошнотворный запах, и я понял, что уже близко.

Наконец она предстала передо мной. Комната, к которой я шел, с целым морем токсичных отходов, которые бурлили как лавовые лампы на день Святого Патрика (ха, неужели совпадение?). Встав за пару шагов от входа, я осмотрел комнату, выискивая предметы обстановки, за которыми колючка мог скрываться в прошлый раз. Это было непросто, ведь тогда я не видел, откуда он пришел, но в комнате была только один терминал, достаточно большой, чтобы за ним мог спрятаться двухсоткилограммовый зверь.

Направив ствол Сиг-Кау в сторону терминала, я властным тоном отчеканил:

- Эй ты, колючка безмозглая! Я знаю, где ты прячешься…

В подтверждение своих слов я пару раз пальнул по терминалу.

- Живо выходи, пока я тебе все ноги не продырявил!

Тишина. Я высадил еще шесть патронов в терминал, точно туда, где по моим прикидкам пряталась тварь. С той стороны послышалось полное боли шипение – должно быть, одна из пуль прошила терминал насквозь и задела ублюдка.

Этого было достаточно. Ужасный до отвращения хверь медленно вылез на свет. На исходивший от него запашок слетелись бы все вороны в радиусе сотни метров.

Колючку ни с кем не спутать: коричневая кожа, больше похожая на шкуру аллигатора, желтовато-белые рога, растущие по всему телу, нечеловечески большая голова с прорезями красных глаз, полных бешенства и агрессии. Он уставился на меня, медленно двигаясь, затем остановился и плюнул на свою руку. Плевок тут же загорелся огнем в его ладони, и колючка взмахнул лапой, собираясь швырнуть свой файербол через всю комнату.

Я направил на него винтовку.

- Если хоть одна горящая сопля полетит в мою сторону, ты сдохнешь, прежде чем она долетит вон до той стены!

Колючка посмотрел на меня с каким-то оттенком обиды в глазах, после чего медленно опустил лапу. Огненный шар полетел на пол и зашипел, попав в лужу ядовитых отходов, в которых существо стояло по щиколотку. Слава Богу, что эта зеленая муть не огнеопасна.

- Друг мой, - произнес я, думая о Святом Патрике из Ирландии. – Ты наверное думаешь, что я здесь для того, чтобы размазать по стене содержимое твоей глупой башки, но это не так. Я конечно могу это сделать, если ты меня заставишь, но пришел сюда я по другой причине. И ты здесь не для того, чтобы убить меня, пусть тебе и кажется обратное.

Мне нужно сказать тебе кое-что, что совсем тебе не понравится. Но если ты глубоко вздохнешь и просто послушаешь, думаю, ты в тысячу раз сильнее разозлишься кое-на-кого другого.

Он пялился на меня целую долгую минуту, в течение которой никто из нас не проронил ни звука. А потом – жизнью клянусь! – колючка со мной заговорил!

- Говори, - прошипел он. – Мы будем ссслушать…

Глаза его сузились, но горели ярче, чем раньше.

- Мы будем ссслушать… в этот раз.

Колючка согнул свои длинные лапы и ждал, пока я выдам что-нибудь чертовски умное.

↑ ¹ имеется в виду фильм ужасов 30-х годов «Завещание доктора Мабузе» об обитателе сумасшедшего дома, который строит планы по захвату власти, а главный врач клиники, попав под его гипнотическое воздействие, воплощает его идеи на воле.