25

– Аксель, может пока прекратим бурение?

Доктор Гролих стояла перед огромной глубокой ямой. По мере того, как туннель уходил вглубь, узоры на стенах соединялись воедино, расходились и, похоже, меняли форму.

В одном Аксель была уверена твердо: эта яма создана не природой. Кто-то намеренно ее выкопал. Но кто? И куда, черт возьми, они подевались? Почему не осталось ни костей, ни других останков?

– Пойду спущусь, Том. Оставайся тут, я проверю, как там дела. Передай на входе, что взрывчатка нам пока не нужна.

Команда бурильщиков соорудила самодельные ступеньки на стенках, стараясь размещать их только на тех участках, где не было ни рисунков, ни символов.

Аксель развернулась и начала спуск в бездну.

Мини-взрывпакеты, которые использовала команда, пришлись кстати. Они дробили марсианскую породу, не трогая стенки камеры.

Аксель медленно двигалась вниз, проворно перебирая руками и ногами, что было не так легко в громоздком скафандре. Она почувствовала холодок. Не от внешней среды, разумеется. Скафандр был скроен из материала, похожего на пластик, и мог поддерживать внутри комфортную температуру в двадцать два градуса.

Это какой-то другой холод, – думала Аксель, спускаясь по ступенькам.

И что же это? – спрашивала она себя. Может, тот самый холодок из ее дома в Висконсине? Когда там отключили свет, и предметы в комнате стали менять форму…

Аксель отогнала воспоминание. Она подняла голову, глядя на идеально круглое основание ямы. Кто ее вырыл? И эти выступы по бокам, похожие на вены… Служат ли они практической цели или это просто декорация?

Аксель спрыгнула на дно и связалась с Томом Штайном.

– Все хорошо? – спросил Том. – Можем продолжать? Это…

Его перебил другой голос.

– Доктор Гролих?

Мэтт, ведущий геолог. Вещает у входа в пещеру.

– Да?

– Мы получили сводку от погодного спутника. Что-то движется с востока, и быстро.

Аксель посмотрела на ступеньки вверх.

– Пойду-ка я наружу…

Передатчик снова затрещал, и Аксель поняла, что опоздала.

 

Доктор зашел в маленькую медицинскую кабинку и взглянул на экраны, расположенные прямо над кроватью. Рядовой первого класса Том Вегнер решил разрядить обстановку:

– Ну что, доктор, жить буду?

Врач даже не улыбнулся. Он молча считывал показания с экранов, временами глядя в свой КПК.

– Что, все настолько плохо?

Наконец доктор поднял глаза.

– Нет, сынок, показатели хорошие.

Он взглянул в глаза Тому, но лишь на короткое мгновение.

– Через пару минут мы тебя освободим… и я отчитаюсь доктору Бетругеру.

– В смысле, я подхожу, так ведь? По всем параметрам?

Вегнер знал, что кое-кто из сослуживцев считает его сумасшедшим за решение вызваться добровольцем. В конце концов, сколько подопытных вернулось живыми и здоровыми? По Марс Сити гуляло много тревожных слухов. Однако это лишь домыслы военных и ничего больше.

Определенно не все эксперименты прошли удачно. Возможно, кого-то из парней травмировали, и они улетели домой. Но это сущие мелочи, если вспомнить про вознаграждение. С такими деньгами можно жить припеваючи до конца дней. Немедленный трансфер на Землю, непыльная работенка и целая гора наличных. Чертовски привлекательная сделка.

Вегнер ничего не знал об экспериментах, но это его не волновало. Оптимизм – фирменная черта Вегнеров. В наши дни оптимистом быть выгодно.

– Что ж, у меня все. Сестра…

В кабинку зашла молодая миловидная медсестра и улыбнулась Вегнеру. Она совсем не походила на других санитарок – огромных, с усами на лице. Им бы на боксерском ринге выступать, а не работать в больнице.

– Я передам Бетругеру, что вы готовы, – снова быстрый взгляд на Вегнера. – Поспите сегодня здесь. Вы нужны нам отдохнувшим.

Вегнер украдкой посмотрел на медсестру. Может, ему перепадет сегодня? Санитарка едва заметно улыбнулась, словно прочитав его мысли.

– Отлично. Можно и выспаться для разнообразия. Вы ведь не храпите, правда?

Реплика осталась без ответа. Медсестра отсоединила последний провод, передающий данные на мониторы вокруг кровати.

– Как у вас тут кормят? – спросил он медсестру. Но ответил ему доктор.

– У вас будет хорошая трапеза.

Вегнер улыбнулся. Звучит неплохо, хотя ему не слишком понравилось слово трапеза.

Звучит как ужин, который устраивают парням перед увольнением. Типа, последняя трапеза.

Том отогнал невеселые мысли. Оптимизм. Если хочешь чего-то добиться, всегда будь на позитиве.

 

Морпех Билли Суппа стоял на вершине девяносто третьего гребня (все скопления камней здесь были пронумерованы) и смотрел на приближающийся шторм.

Ему уже доводилось видеть пылевых чудовищ в обучающих роликах. Видел он и ущерб, который могут нанести эти странные порождения погоды на Марсе. Пылевые бури как правило появляются из ниоткуда и движутся по земле. Что-то вроде торнадо, но внешне похожие на волну. Однако столь большую и быструю бурю Билли наблюдал впервые.

На других хребтах вокруг Площадки 3 расположились еще двое морпехов. Они тоже не спускали глаз с пылевой стены.

– Она реально огромная, – сказал Билли. Передатчик подхватил его слова. В эфире действовал режим радиомолчания, но он не распространялся на сообщения о шторме.

– Может, нам лучше…

Развернувшись, Билли увидел на гребнях лишь одного морпеха. Второй словно сквозь землю провалился. Его товарищ наблюдал за бурей, но вскоре и он заметил пропажу сослуживца.

А затем Билли почувствовал рокот, идущий из-под земли. Это еще что? Будто шторма было мало, теперь еще и землетрясение. Билли почувствовал, как камни под ногами пришли в движение.

Низкий гул перерос в грохот, и точно в том месте, где стоял Билли, образовалась дыра.

– Черт, здесь что-то…

Оставшаяся часть сообщения улетела в бездну следом за Билли.

 

Пока земля ходила ходуном, Аксель пыталась удержаться на ступеньках в яме. Раскопки велись здесь уже год, и ни одного землетрясения. И сейчас, когда пылевая буря окутала вход в пещеру, раскидывая оборудование, разбивая его о камни, из-под земли подбиралось… что?

– Том… – сказала Аксель. – Том, если ты слышишь меня, заноси оборудование в пещеру. У нас тут…

Из передатчика не доносилось ни звука. Связи нет. Это что, побочный эффект бури?

– Кто-нибудь меня слышит? Хоть кто-нибудь?

Взглянув на стены, Аксель заметила, что извивающиеся узоры источают едва заметное свечение. Словно кто-то щелкнул рубильником и зажег свет.

Аксель изо всех сил вцепилась в ступеньку, пытаясь убедить себя, что ей не страшно.

 

– Мне пора на пост.

– Ага. Спасибо за экскурсию, рядовая Моретц.

Она улыбнулась Кейну.

– Можешь звать меня Мария.

– Отлично. Люблю имена.

– А ты..?

– Ну, я всегда был просто Кейн. Пусть так и останется.

Еще одна улыбка.

– Время домашней работы, Кейн.

Джон кивнул и направился к казармам.

 

Кейн прошел через приемную. Планировка Марс Сити, вероятно, многих сбивала с толку. Но когда провел столько же времени, сколько и он, пробиваясь через улицы, обломки зданий и природные ландшафты, где жизненно важно отличать один камень от другого, ориентировка тут была плевым делом.

Джон заметил семью. Мужчина обнимал женщину и держал за руку мальчика, словно они гуляли в парке. Его родные, должно быть, прилетели ближайшим рейсом. Кейн знал, что некоторые семьи жили на Марсе в полном составе. Супруги, дети ученых и людей из администрации, кто не хотел проводить годы в разлуке. В рекламных брошюрах на Земле их называли марсианскими домохозяйствами, хотя идея о жизни в этих сплетениях туннелей и залов была абсолютно лишена логики.

Мальчик с отцом заметили Кейна. Малец во все глаза изучал Джона. Кейн улыбнулся ему. 

Ребенок на Марсе. Подумать только. 

Кивнув отцу, Джон отправился дальше. Уже подходя к казармам, он услышал, как мальчик спрашивает у отца:

 – Пап, а почему тут так много военных?