9

МАРС СИТИ, ЛАБОРАТОРИИ ДЕЛЬТА

Кэллихер обвел взглядом конференц-зал. Все присутствующие теперь были скрыты от посторонних глаз. Он взглянул на Хэйдена, который, как представлял Иэн, понимал, к чему все идет.

– Я знаю об экспериментах, – тихо сказал Кэллихер.

Хэйден посмотрел на Кэмпбелла со Суонном, словно проверяя, так ли они удивлены, как он сам.

Или он просто притворяется?

– О чем ты, Иэн? Все, над чем работает Бетругер, он вам сегодня…

Кэллихер махнул рукой.

– Я не про то представление, что он нам устроил. Если верить ему, все идет гладко и по плану. Хотя это… ну… не совсем правда, не так ли?

Кэллихер ждал, как поступит генерал. Будет ли он и дальше все отрицать или признает, что Иэну известно, что действительно происходит в лаборатории?

– Мистер Кэллихер, – добавил Суонн, – возможно, вам стоит упомянуть о наших финансовых обязательствах, о мерах воздействия…

– Всему свое время, – ответил Иэн. – Сейчас нужно обсудить более важные вещи.

Хэйден прочистил горло.

– Вы очевидно знаете что-то, о чем нам нужно поговорить.

– Именно. Те небольшие капсулы, в которых Бетругер проводит тесты с подвижными объектами – живыми существами… с ними ведь не все так гладко, не так ли?

Хэйден колебался, будто раздумывал, стоит ли соврать в ответ.

– Они замечали некоторые… как он их называет… аномалии. Все ожидаемо, как он объяснил.

– Ожидаемо? И все же вы решили скрыть это от меня. По правда говоря, вы сделали все возможное, чтобы об этих экспериментах не узнал никто за пределами Дельты.

– Да, – кивнул Хэйден. – Это правда.

– Почему?

– Бетругер сказал, что они встревожат людей. Я сам видел не слишком много, но доктор полагал, что меры, принятые на Земле, могут навредить проекту.

– И вы усилили меры безопасности?

– Только так он мог…

Кэллихер повернулся к Кэмпбеллу.

– Покажи ему, Джек.

Освещение комнаты сменилось мягким бледно-голубым свечением, и стена позади Кэллихера превратилась в экран. Кэмпбелл достал КПК и отправил трехмерное изображение на виртуальный дисплей.

На картинке была серая мышь. Задняя часть ее тела сужалась в нечто, похожее то ли на червя, то ли на толстую змею.

– Мило, не правда ли? Дальше.

Мышь исчезла, на ее месте возникло нечто, похожее на кошку. Зацикленный ролик показывал, как существо бегает по кругу.

– Я не стал включать звук. Мне от него тошно становится.

Кэллихер был уверен, что никто не захочет это слышать. Голова существа открывалась и закрывалась как створки моллюска, окаймленные рядами зубов. Только торчащие вокруг усы наводили на мысль, что это кошачий рот.

– Во второй части ролика она грызет собственное тело. Не думаю, что стоит это показывать.

В бледно-голубом свечении Кэллихер увидел, как Суонн отвернулся.

– Вы уже видели это, правда?

Хэйден кивнул.

– Что-то из этого видел, да. Я…

– Еще один снимок. Чтобы мы точно понимали, о чем речь.

На экране появилось новое изображение.

– Бог мой, – пробормотал Суонн.

Кэллихер посмотрел на экран. Удержит ли Суонн свой обед после такого зрелища? Вероятно, что нет.

Рядовой Джеймс Уокер, сидел один в кафетерии. У него был перерыв между нарядами охраны внутри Дельты. В его тарелке лежали соевые котлеты в форме нарезанной говядины, покрытые густым темным соусом, и имитация картошки с кукурузой.

Он держал вилку, готовый наброситься на еду. Но его рука застыла в этом положении, словно первое движение ножом было невероятно важным решением.

Он не всегда ел в одиночестве. Раньше Джеймс приходил сюда с другими. Но когда он понял, что ему нечего ответить на удивленные взгляды сослуживцев, гадающих, почему он всегда молчит и ведет себя так странно, Уокер стал приходить сюда один.

Так лучше.

Можно подумать. Составить план.

Сны становились все более расплывчатыми. Большинство ночей Джеймс проводил, ворочаясь в кровати. А когда ему наконец удавалось провалиться в сон, начинались кошмары. К нему возвращались ужасы, которые он лишь мельком заметил в лаборатории.

Только в кошмарах они никуда не исчезали.

Нет, существа из лаборатории были лишь в первых рядах этого дьявольского марша. Они выходили из камер, совершенно не похожие на животных, которые участвовали в эксперименте, и резали, жевали…

Затем они замечали его.

Те, у кого были глаза, окружали его. Джеймс понимал, что совсем скоро станет для них пищей.

По такому сценарию проходило большинство кошмаров. А потом…

Что-то поменялось. Лабораторию заполнял красноватый туман, и Уокер мог видеть, как меняются охранники и ученые, попавшие в его поле действия. Они беззвучно хлопали ртами, пытаясь походить на адских тварей.

Они голодны.

И следующее осознание:

Я голоден. И никогда не наемся досыта.

Тут Уокер с криками просыпался, умоляя о помощи, крича: «Нет, Господи, нет, пожалуйста...», пока в поле зрения снова не возникала комната с темными койками, с которых другие морпехи просили его заткнуться.

Можно подумать, что сослуживцы злились на него, но Джеймс был не один такой. Командиры постоянно переводили их из одной казармы в другую, но каждый раз находилось еще несколько человек, кто так же кричал во сне.

Большинство из них, вероятно, думали о том же, о чем и Джеймс.

Нужно валить отсюда, пока я окончательно не сошел с ума.

Пока…

Да я уже сошел.

Уокер посмотрел по сторонам, проверяя, смотрит ли кто на него, изучая, как он сидит и думает, планирует…

Но нет. Никто не смотрел.

Уокер воткнул вилку в сдобренную соусом картошку, успевшую остыть.

– Аксель, подойди пожалуйста.

Доктор Аксель Гролих осторожно счищала красную пыль с небольшого участка стены, стараясь раскрыть как можно больше деталей.

Утомительная кропотливая работа. Но награда того стоит: целая секция стены с загадочными письменами будет выставлена на всеобщее обозрение. А затем, вероятно, даже расшифрована.

Одна только мысль об этом заставляла ее сердце биться чаще. Прочесть и понять что-то, написанное миллионы лет назад, на самой заре истории Марса. Когда здесь жили другие существа, обладающие интеллектом.

Это поднимало несколько любопытных вопросов. Например, почему до сих пор не обнаружено никаких следов этих древних организмов? Ни ископаемых, ни органического материала. По крайней мере в тех зонах, которые им удалось исследовать.

Гролих понимала, что они затронули лишь верхушку айсберга. Раскопки почти не проводились из-за того, что большая часть Марса заморожена на глубине полуметра под поверхностью. Но эта пещера – исключительный случай. Аксель была благодарна ОАК за поддержку, хотя и понимала, что они, возможно, ищут что-то для собственной выгоды.

Неважно. Выгода и есть главная цель всего Марси Сити, не так ли?

Возможно. Если забыть про слухи, которые до нее доходили.

Гролих повернулась на голос Тома Штайна, молодого талантливого палеобиолога с большим опытом в геологии. Порой он чересчур усерден, но хорошо разбирается в теме. Работал с передовой командой, исследуя пещеру. Гролих поднялась и направилась к нему.

– Что там, Том?

Несколько ассистентов расчищали обломки с помощью пневматических молотков и кирок.

– Взгляни-ка. Вот это действительно интересно.

Он указал на место впереди, где до этого лежали огромные красные камни, сваленные в кучу.

– Вижу вы далеко продвинулись. Это здорово.

– Нет, я не про это.

Аксель была достаточно близко, чтобы слышать голос Тома, исходящий из его шлема.

– Смотри. Мы думали, что тут был обвал. Вот оттуда, – он направил луч света на потолок. – Но это невозможно. Геологи говорят, там нет никаких признаков обрушения.

Гролих посветила лампой наверх. И правда, над их головами не было ничего, что указывало бы на то, что куча камней свалилась сверху. Ни больших выступов, ни вмятин, ни дыр.

– Получается, они не упали с потолка?

– Именно, – Штайн улыбнулся за забралом шлема. – Как тогда они оказались здесь?

– Полагаю, команда геологов уже работает над этим…

Штайн покачал головой.

– Ни в коем случае. В смысле, они конечно проводят анализ, но я думаю, у нас уже есть ответ. Парни, передохните минутку.

Ассистенты прекратили работу. Штайн махнул головой, призывая Гролих следовать за ним.

– Осторожно, тут опасные уступы.

Аксель вскарабкалась на большой камень и последовала за Штайном, следя, чтобы ботинок не соскользнул в трещину. Иногда приходилось идти вприсядку, в некоторых местах даже вставать на четвереньки. Наконец они достигли ямы.

– Тэдди заметил это вчера.

– Заметил что?

Штайн улыбнулся еще шире.

– Смотри.

Штайн разжал кулак, и Гролих заметила немного красной пыли на его ладони.

– Узри... – сказал он с восторгом в голосе, после чего тонкой струйкой ссыпал пыль в яму. Песчинки исчезли в темноте… после чего снова показались в поле зрения. Что-то выдувало их из ямы.

– Ничего себе. Ты хочешь сказать, что…

– Это проход, Аксель. Там, куда он ведет, курсируют потоки воздуха, которые выдувают эту пыль обратно. Эта пещера – лишь вход, а вот это, – он указал на яму, – ведет куда-то дальше.

Аксель взглянула на груду булыжников, на которой они стояли.

– Камни ниоткуда не падали, – продолжил Штайн. – Мое предположение – их сюда принесли.

– Принесли?

– Чтобы запечатать проход. И теперь, миллионы лет спустя, мы собираемся его открыть. Круто звучит, а?

Аксель кивнула, хоть и не была уверена, что слово круто тут подходит. Оглянувшись, она окинула взглядом устье пещеры, за которым виднелась изогнутая линия марсианской поверхности, холмы вдалеке, часть недостроенной Дельты и небо, яркое, как обычно по вечерам.

Она рефлекторно отступила от дыры, стараясь не упасть. Обдумывая последствия этого открытия, Аксель даже не знала, с чего начать.